«Новая вещественность» Николая Загрекова и русские художники
Галерея «Наши художники»
Выставкой «Новая вещественность» Николая Загрекова и русские художники» галерея НАШИ ХУДОЖНИКИ продолжает начатую ранее работу – изучение и представление публике интересных и малоизвестных на родине художников-эмигрантов. Сопоставление произведений русского художника Николая Загрекова, жившего и работавшего в Германии, из частных и музейных собраний, с работами советских художников – Н. Альтмана, Н. Дормидонтова, К. Редько, А. Самохвалова, А. Шендерова и других, – показало интересные аналогии в русском и немецком искусстве периода 1920 – 1930-х годов.
До того как в 2004 году в Третьяковской галерее и Русском музее состоялись его ретроспективные выставки, художник был неизвестен на родине, а в истории искусства фигурировал немецкий художник «Nikolaus Sagrekow», чье творчество 1920-х – конца 1930-х годов впрямую соотносилось с направлением «новая вещественность». После того, как в России были показаны работы самых разных периодов творчества Загрекова, российские критики и искусствоведы стали сравнивать его раннее творчество с работами русских советских художников – Дейнекой, Пименовым, Самохваловым. Именно тогда стало понятно, что эмигрировавший в 25-летнем возрасте в Германию Загреков, творчески развил многое из того, чему он успел научиться в России, и что его искусство – «довольно примечательное связующее звено между российской и немецкой культурой» (А.-К. Краузе).
Выставка в галерее "Наши художники"дает возможность узнать более подробно о таком сложном и неоднозначном направлении, как «новая вещественность» («New Objectivity», «Neue Sachlichkeit») в мировом изобразительном искусстве, проследить переклички и взаимовлияния, выявить общее и индивидуальное в творчестве разных художников, живших в одно и то же время в разных странах.
«Немецкая живопись «новой вещественности», или, как можно было бы еще перевести этот термин, «новой объектности», - наиболее известный вариант международного возврата к фигуративности после абстракции эпохи Первой Мировой войны. Но художники шли не «назад к реализму», а «вперед к реализму» – эта живопись опиралась на опыт массовых медиа, рекламы, фотографии и кино, впервые открытый в дадаизме. На очень близких позициях стояла и советская пост-авангардная живопись 1920-х годов, художники которой сами ушли от абстракции к новому технологическому изображению. Немецкие художники «новой вещественности» вызывали в СССР огромный интерес и во многом повлияли на такие крупные фигуры, как Дейнека или Пименов. Но была и принципиальная разница, обусловленная разницей общественного строя: Веймарская республика оставалась в основе своей классовой, форма картины-предмета для индивидуального потребителя не была в ней поколеблена. Советские художники пошли гораздо дальше по пути радикального пересмотра буржуазной иерархии ценностей. Их амбиции должны были реализоваться в масштабных, утопических образцах пролетарского искусства, где противоположность индивидуального и массового была бы полностью снята».
Е. Деготь
Адрес галереи в сети интернет
На выставке экспонировались
